Фото: Artemis Gallery
250 лет назад в «Трудах Вольного экономического общества» была опубликована статья «Примечания о картофеле» — первая научная статья на русском языке, разъяснявшая, как обращаться с незнакомым продуктом. Картошка появилась в России в XVIII веке, но уже в XX прочно заняла в культуре место одного из национальных символов. Похожим был путь картошки и в других странах. Игорь Гулин изучил, как искусство осваивало картофель, а картофель — искусство.
Картошка как сакральное
Сосуды моче (I–VIII века н. э.)
Обитатели западного побережья Южной Америки питались картофелем тысячелетиями. Разумеется, он играл важную роль в их религии и культуре. У инков была картофельная богиня Аксомамма, сохранились описания ритуалов, мифы. Однако самые древние изображения картофеля принадлежат культуре моче. Письменности у моче не было, от них остались росписи, украшения и прежде всего керамика. В частности сосуды, изображающие странных существ — многоголовых, многоглазых полулюдей-полуклубней. Считается, что цивилизация моче пришла в упадок к VIII веку из-за чрезмерного увлечения человеческими жертвоприношениями, и сосуды эти создавались именно в память о картофельных жертвах.
Картошка реализма
Жан-Франсуа Милле. «Анжелюс» (1859)
Фото: Musee d'Orsay
Первоначальное название: «Молитва о картофельном поле». Один из хитов французского реализма, картина Милле — произведение довольно двусмысленное. Одни считали «Анжелюс» образцом благочестивой религиозной живописи (сюжет: крестьянская пара прерывает работу, услышав церковный колокол), другие — смелым политическим высказыванием, призывом к солидарности с беднейшими. По одной из версий (ее главным адептом был Сальвадор Дали), на месте корзины с картошкой вначале был нарисован детский гробик, тогда смиренная благодарность героев лишь прикрывает траур.
Картошка модернизма
Винсент Ван Гог. «Едоки картофеля» (1885)
Фото: Van Gogh Museum, Amsterdam
Первый большой шедевр Ван Гога и самый знаменитый картофель в истории искусства. Свой крестьянский цикл, итогом которого стали «Едоки картофеля», Ван Гог писал под прямым влиянием Милле и в откровенной полемике с ним. Тут нет никакой сентиментальности, романтизации простонародного быта. Картофель тут — не просто один из элементов крестьянского мира, а универсальный ключ к нему: грубый материал, из которого вылеплены все его вещи и даже сами его обитатели.
Великая советская картошка
Братья Васильевы. «Чапаев» (1934)
Фото: РИА Новости
Главные картофелины советской культуры — те, с помощью которых начдив Чапаев объясняет тактику ведения боя комбригу Еланю и комиссару Фурманову. В романе (а тем более в жизни реального Чапаева) этой сцены не было, она выдумана братьями Васильевыми. Образцовый герой сталинской культуры, протагонист «Чапаева» возникает из соединения народной удали и политической зоркости. В сцене с картошкой этот синтез разыгрывается как анекдот — идеальная приправа к пафосу.
Картошка как народный дух
Пабло Неруда. «Ода картофелю» (1955)
...Наш благодетель,
ты не ждешь
моих песен.
Ты глух
и слеп,
похоронен.
Иногда только шепчешь
из пекла
с маслом,
подпеваешь гитарам
в портах
с жаровен,
тихий,
хлеб
ночи подземной,
народный
несчетный клад.
В 1950-х годах классик чилийского модернизма Пабло Неруда написал три сборника «Од изначальным вещам» — энциклопедию восхвалений всем возможным объектам: предметам, людям, животным, городам, погодным явлениям, философским понятиям, чувствам, частям тела. Во второй книге появляется картофель. У Неруды он корнеплод-тотем, благородный индеец, угнетенный и непокоряющийся, подземный брат народа, щедрый и всегда готовый к возрождению.
Поп-картошка
Клас Ольденбург. «Картофель фри и кетчуп» (1963)
Фото: © Claes Oldenburg
Хотя картофель фри называется по-английски french fries, к середине прошлого века он стал одним из главных элементов американского фастфуда и символом американской цивилизации. Расцветший в начале 1960-х поп-арт не мог пройти мимо этого блюда. Транспортацию его в пространство современного искусства взял на себя Клас Ольденбург. Массивная картошка фри с кетчупом из искусственной кожи входит в серию «мягких скульптур» — монументов предметам повседневного потребления, аляповатых и несколько жутких, как все лучшие произведения поп-арта.
Советская картошка: перезапуск
Марлен Хуциев. «Застава Ильича» (1964)
Фото: Киностудия им. М. Горького; Первое творческое объединение
Если главная сталинская картошка — в «Чапаеве», то главная оттепельная — в «Заставе Ильича». Первую расставляют на столе боевыми рядами, вторая рассыпается из горшка маленькой лавиной. Она разрывает джазовый темп богемной вечеринки (циничный флирт, разговоры о моде, пошлящий Тарковский) мелодией иного, возвышенного лада. За нее герой Валентина Попова произносит знаменитый тост. «Я серьезно отношусь к революции, к песне „Интернационал", к тридцать седьмому году, к войне, к солдатам, к тому, что почти у всех у нас нет отцов, и к картошке, которой мы спасались в голодные годы…»
Поэзия как картошка
Шеймас Хини. «Копающие» (1966)
...Свежий запах картофельного поля,
Хлюпанье мокрого торфа, короткий хруст
Перерезанных корней — оживают во мне.
Но у меня нет лопаты,
Чтобы пытать ту же судьбу.
Лишь авторучка пристроилась
У меня в кулаке.
Буду ею копать.
(Перевод Григория Кружкова)
В Ирландии картофель — герой национальной трагедии, Великого голода 1845–1849 годов, вызванного заражением картофельных посевов фитофторозом. Самый значительный из посвященных голоду текстов написан спустя век. Это поэма «На копании картофеля» из первого сборника Шеймаса Хини «Смерть натуралиста» — нечто вроде ахматовского «Реквиема» для ирландской культуры. В ту же книгу вошло еще одно знаменитое стихотворение — «Копающие». В нем работа поэта, охота за памятью уподобляются труду отца и деда, добывавших из земли картофель.
Картошка постмодерна
Зигмар Польке. «Картофельная машина» (1969)
Фото: © The estate of Sigmar Polke
Для пионера немецкого постмодерна Зигмара Польке картофель был одним из главных материалов (как войлок и жир для Бойса, над которым Польке целенаправленно издевался). Прибавка картофеля к любой модернистской практике моментально лишала ее претензии на серьезность. Польке рисовал экспрессионистских человечков, которых называл «картофельные головы», делал из картошки коллажи, построил из нее домик, пародирующий модную минималистскую архитектуру. Венцом этой работы была машина, имеющая второе название «Аппарат, при помощи которого одна картошка может вращаться по орбите другой». Материалы: барный стул, моторчик, проволока и собственно две картофелины.
Советская картошка как фарс
Владимир Высоцкий. «Товарищи ученые!» (1972)
– Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.
Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневеет картофель на корню!...
Поездки в колхоз «на картошку» были для позднесоветских городских обывателей одним из самых ненавистных занятий — воплощением государственного принуждения. Попытки пропаганды и официальной культуры романтизировать эту практику, представить ее трудовым подвигом на благо народа или буколическим слиянием природы и города, неизменно терпели крах. Картофельная героика, само собой, порождала анекдоты и пародии. Песня Высоцкого — самая знаменитая из них.
Картошка отчуждения
Шанталь Акерман. «Жанна Дильман, набережная Коммерции 23, Брюссель 1080» (1975)
Фото: Paradise Films
В шедевре феминистского кино картофель служит спусковым крючком, превращающим бытовую драму в эмансипационный триллер. Картина Акерман — рассказ о трех днях из жизни матери-одиночки, подрабатывающей проституцией. Череда механизированных действий повторяется изо дня в день: мытье посуды, поход по магазинам, готовка, секс, уборка, ужин, сон. Отлаженная годами механика впервые ломается, когда во время визита одного из клиентов переваривается поставленная на огонь картошка. Ошибка освобождает и ведет к катастрофе.
Искусство как картошка
Джузеппе Пеноне. «Картофель» (1977)
Фото: Copyright of Archivio Penone and SABAM Belgium 2015
В движении арте повера Джузеппе Пеноне стоял особняком. Его товарищи в основном имели дело с рухлядью, тряпками и прочими отбросами культуры. Пеноне сотрудничал с природой. Одна из самых известных его работ — куча картошки. Некоторые картофелины не простые: Пеноне растил их в гипсовых формочках, слепленных с частей собственного лица (ухо, рот, нос), затем делал уже бронзовые отливки картофельных автопортретов и забрасывал в кучу. Искусство возвращается в землю. Граница между корнеплодом и человеком вновь расплывается — как у Ван Гога и как в сосудах моче.
Картошка как детская травма
Ян Шванкмайер. «Вниз в погребок» (1983)
Фото: SFT Koliba
В фильме чешского сюрреалиста девочка спускается в подвал многоквартирного дома набрать картошки. Там ее не ждет ничего хорошего: разнообразные обитатели подземелья норовят затянуть в свое грязное царство, сама картошка оказывает решительное сопротивление попыткам извлечь ее на свет. Как часто у Шванкмайера, «Погребок» — разом страшная сказка, готический хоррор, сеанс психоанализа и притча о жизни в тоталитарном обществе. Позже он говорил, что фильм — автобиографический: походы в подвал за картошкой были главным ужасом его детства.
Картошка как документ
Аньес Варда. «Собиратели и собирательница» (2000)
Фото: Cine Tamaris
Замечательный поздний фильм французского классика — видеоэссе о собирательстве. Уличные бродяги, анархисты, эксцентрики, гурманы, художники путешествуют по полям, виноградникам, рынкам и свалкам, подбирая все, что оказалось за бортом индустрии и благополучной жизни. Разные формы маргинальности, ненужные вещи и странные люди, нужда и внимательность. Важную роль в сюжете играет и оставшаяся после сбора урожая картошка, составляющая основу рациона целого сообщества бездомных. Варда присоединяется к ним и начинает собирать картофелины в форме сердца.
Картошке еще есть что сказать
«Куда бегут собаки». «Осадок» (2011)
Фото: Куда бегут собаки
На экране идет медленный дождь из картошки. Когда зрители отворачиваются, картофелины открывают глаза. То ли экзистенциальное высказывание о невстрече, то ли исследование отношений человека и нечеловеческого, то ли тревожное политическое искусство (картошка, как говорят сами художники,— образ множества, противостоящий индивидуалистской разобщенности), то ли просто веселое упражнение в любимом екатеринбургской группой технодадаизме. В любом случае очевидно, что разговор человека и картофеля еще не окончен.
Write a comment
- Required fields are marked with *.
